Вчера был последний день общей встречи с Филлис. Когда я вышел из зала, совершенно внезапно, обнаружил цветущие каштаны. Где я был до сих пор? А сегодня вышел погулять, сегодня у меня встреча с Киевом. Солнышко ещё не зашло и светит мягко, ласково, напоминает взгляд влюблённой женщины, когда она уже влюбилась, но сама об этом ещё не догадалась, а потому действий никаких не совершает.
Тёплая погода в Киеве установилась как раз в день приезда Филлис. Город подготовился к встрече основательно: зелень распустилась, взрослые листочки пышной шевелюрой покрыли зимнюю наготу богатой киевской растительности, а тепла не было – холодно было. Отцвели абрикосы в холодное время, когда вся мошкара, да пчёлки, разные, спят по домам и работу не работают, жалко – не будет в этом году абрикосов. Каштанчики уже давно совсем распуститься должны были, да холод не дал - 3-5 градусов тепла по утрам было. У меня такое ощущение возникло, что специально вся красота притормаживалась, чтоб всё это выдать к празднику встречи с Гранд-мастером. Приехали гости из разных городов, из стран разных, и тогда уж батюшка-Киев расстарался, выдал по полной программе: по львиному с шиком, щедро одарил теплом; мягко так, по отцовски потешил, поласкал, побаюкал. Вымыл пространство лёгким дождиком, ветрами принесло какой то особый воздух. Эту атмосферу в Киев только в весеннее время, не знаю, откуда импортируют, а может всё не так? Может Киев, складывает ладошки на сердце и в восхищении выдыхает: «Аа-аххх!!!», протя-ажно, сердешно…, и замирает на полторы, две недели. Именно, столько, держится эта таинственная, блаженная аура над городом. А потом пропадёт - высохнет под бдительным оком великого «Ра». Да…! Я гуляю и замечаю - это случилось.
Ноги просто несут меня, без цели, без маршрута. Выстилая каждый шаг, кручу, земной шарик стопами, а на меня наплывают дома, кварталы, перекрёстки. Перекрёстки, это отдельное приключение. Я не знаю, куда я сверну, да и сверну ли вообще – пусть Киев выбирает, куда меня впустить, какую тайну предложить мне. А, я согласен прожить всё, что мне позволят, в полном объёме вдохну всё - на полтора объёма лёгких. Уже сейчас тренируюсь – вдох, выдох, вдох, выдох. Я не знаю на каком шаге меня позовут: левой, правой, левой, а здесь «Ух!» - поворот. Справа пространство чуть попрозрачней, оно всасывает меня вместе с моим затаённым вдохом восхищения. Надо же, и такое бывает! Мимо проезжает работающая бетономешалка, разбрызгивая во все стороны пузырящиеся, мелкие вибрации. Фыркнула как еж, обдала с ног до головы ласковым рокотом и унеслась дальше вверх по каменной дороге. Значит и мне туда. Слева бегут машины, с шуршанием вспарывают шинами каменную брусчатку, а справа зелёный склон Владимирской горки. Тротуар, раскрывая ладошки, показывает выложенный камнем приступочек, при ближайшем рассмотрении оказывающийся началом тропки наверх. Как заманчиво и ненавязчиво предложение! Конечно, поднимусь.
В памяти всплывает упоминание этих тропок Булгаковым в «Мастер и Маргарита», только вот, солнышко спряталось за случайный клочок облака. Путь выводит на галерею парка, и уже при подходе сердце замирает – сказка уже началась, она в самом разгаре. О да, меня вывело к Владимиру с крестом, показывающего лик только Богу, у людей - роста не хватает заглянуть в голубые глаза князя. Даже если когда-то его глаза были другого цвета, сейчас они голубые, небо рано или поздно заполняет собой обращённый к нему взор.
Господи, что же это! Киев открыл храмы прямо в парках, зажёг свечки каштанов, и служат весеннюю службу этой мистерии специальные священники. Они ходят парами, совершенно одуревшие от религиозного экстаза, выполняют несложный ритуал - целуются, обнимаются, шепчут друг другу священные тексты, которые Господь слушает их же ушами. Влюблённые думают, что говорят всякие глупости, но это не важно, важно, что они любят - остальное мелочи, дело своё делают, спасибо им. А я прохожу от одного алтаря до другого с нижней галереи на верхние. Горьковато-сладкий аромат каштанов сменяется ладаном сирени, а в некоторых местах можно напробоваться изысканного запаха барбариса, полюбоваться его восторженными, ярко-жёлтыми фонариками. Идти, идти по аллеям, потерять последние остатки самого себя. В этой прогулке почему-то дышится грудью, живот поджимается, тело вытягивается в поющую струну в каждом шаге, а стопы ласкают уютную твердь Киева и со временем вообще исчезают. Времени нет. Или небо опустилось на землю, или Киев поднялся к небесам вслед за взглядом святого Владимира.
По аллеям в каштановых арках струится тишина, вперемешку с ароматом. Буквально из неоткуда наплывает Михайловский Златоверхий, он звучит, просто присутствием, празднично и торжественно. Глядя на золотисто-бело-голыбые аккорды башен, арок, колоколен, невольно, наталкиваешься в притихшем уме на фразу, сказанную кем-то из великих: "Архитектура это музыка, застывшая в камне". Золотые купола сменяются резными деревянными, к которым почему-то присоединён провод доходящий до самого креста – телевизор небось смотрят. Интересно, какие каналы, может он у них что-то специфическое ловит? Представляете: «Передаём последние известия Царствия Небесного».
И опять на Владимирскую, вниз под фуникулёр. Здесь тополя разбрызгивают пух. Андреевский – текущая каменная речка. Ноги утопают по щиколотку в мягком воздушном потоке. Поднимающиеся мне навстречу люди, почему-то улыбаются мне, на мгновенье заглядывают в глаза. Да. Видок, наверное у меня тот ещё: морда перекошена от счастья, глаза ошалевшие и широко распахнутые, на губах блаженная улыбка гуляет, хорошо, что пузыри не пускаю. Подол. Совершенно игрушечный двух-трёх этажный городок. Смотришь и поневоле ищешь гномов, где ж им жить как не здесь. Вот один, мне кажется, нырнул в метро на Контрактовой площади. Сказки - скажете? А Филлис в Киеве - не Сказка?
Главная страница 
